Амнезия

Меня зовут Анна. Живу я в российской столице. Странная история случилась со мной в понедельник, 7 июня 2004 года. Я, как обычно, собиралась на работу утром, успев при этом сготовить себе быстрый завтрак и посмотреть телевизор. Муж и сын уехали на работу еще в шесть часов утра, так как они работали в отдаленном районе столицы. Затем собралась и вышла на лестницу, заперев дверь своей московской квартиры на два замка. Только направилась в сторону лифта, как вдруг стало темно в глазах...
...Очнулась я уже в Склифе. Возле меня сидел молодой человек, который мне был незнаком. Я никак не могла понять: “Где нахожусь?” Пыталась вспомнить, что было со мной до того, как очнулась на больничной койке. Но к ужасу ничего совсем не могла воскресить в памяти. Однако, увидев, что я пришла в себя, парень вскочил с криком “Сестра, она очнулась!” “Кто вы?”, - задала вопрос этому парню. “Да ты что, мама, пугаешь меня!”, - взяв за руку, воскликнул он. “Вы что-то путаете”, - твердым тоном сказала я. “Я не могу быть вашей матерью, поскольку вы совсем мне незнакомы”. Парень снова вскочил и буквально закричал: “Да ты что, Господь с тобой! Я – твой сын, Андрей, мамочка, очнись, Господи!” В его глазах появились слезы. В следующую минуту в палату вошел врач. “Так, больная, вы очнулись? Прекрасно! Надеюсь, вы скоро поправитесь и будете продолжать свое житье-бытье”. Молодой человек, Андрей бросился к нему с расспросами: “Она ничего не узнает, меня назвала незнакомцем, но это – моя мать!” Врач задумчиво почесал в затылке: “Боюсь, тогда дела серьезные. Если она вас не узнает, то речь, скорее всего, идет о потере памяти”. В следующий миг в палату вбежал мужчина средних лет: “Анночка, слава Богу, ты жива!” “Папа, она потеряла память, мама ничего не помнит!”, - с обреченным видом сказал парень своему отцу. Мне становилось уже не по себе: “Что же произошло, почему мне никак не вспомнить свою жизнь “до”?” Абсолютно ничего не всплывало в памяти, ни образов, ни событий, ни людей. Где я жила до этого, кем работала, кто мои родители? На эти вопросы у меня ответа, увы, не находилось… Стала расспрашивать о том, как и где меня нашли. В ответ услышала: “Вы находились в бессознательном состоянии у лифта, соседка вызвала “Скорую”, и вас привезли сюда”. “Какой лифт? Что вообще могло такое произойти, что невозможно вспомнить ни одного эпизода до потери сознания?”, - роились в голове вопросы. Врач сказал: “У вас, скорее всего амнезия, что-то произошло в головном мозгу, когда вы направлялись на работу”. “Ведь где-то еще и работала даже… Ну почему я ничего не помню?”, - отчаянно крутились тревожные мысли. Молодой человек и мужчина сидели рядом со мной явно подавленные, боясь даже хоть что-нибудь мне сказать. Мне, конечно, стало понятно, что они являются мне сыном и мужем соответственно. Но вот их лица мне совсем ни о чем не говорили. Начались расспросы: “Кто я такая? Кто мои родители? Какой сейчас год, и вообще – что в мире творится?” Мои слова заставили их заволноваться еще сильнее. А врач старался их успокоить: “Не расстраивайтесь, медицина уже далеко шагнула на пути к возвращению памяти. Обнадеживает тот факт, что речь-то больная не забыла, как и язык, на котором она говорит. А значит, есть и надежда на восстановление памяти!”. Меня тоже удивляла способность говорить, ведь по идее-то я должна ничего не помнить, а значит, и не издавать ни единого звука. Но, как ни старалась напрячь память, ну ничего не получалось! Вот в таких мучениях прошел первый день в Склифе...

На второй день ночью мне приснился кошмар: я стою у лифта и вдруг что-то тяжелое обрушивается на меня, в этот момент падаю, но провалившись при этом сквозь перекрытия. Когда очнулась от ужасного видения, стала вновь напрягать свою память. Неожиданно смутно передо мной возник образ лифта, причем при этом мне стало почему-то страшно. В больнице тоже были лифты. Так вот: мне становилось почему-то плохо, каждый раз, когда я видела открывающиеся двери лифта. Чувства какой-то тревоги и страха сразу овладевали мной. Я сказала об этом лечащему врачу. “Все ясно, Анна Васильевна, что-то случилось с вами в тот момент, когда вы садились в лифт в тот день. Будем применять гипноз, возможно, и удастся восстановить память”. С этими словами он повел меня к гипнотизеру. Поздоровавшись с тем, кто будет восстанавливать мне память, рассказала о своей проблеме. Врач-гипнотизер сказал: “Все события до роковой встречи с лифтом у вас остались лишь в подсознании. Видимо, в тот момент вы испытали сильнейший стресс или шок, в результате чего у вас повредился участок мозга, отвечающий за память. В результате этого вы и забыли все, что было с вами до того момента”. “А реально ли восстановить то, что забыто?”, - засомневалась я. “Я имел дело с пациентами с еще более глубокой, чем у вас амнезией. Память удается восстановить в 60 процентах случаев. Будем надеяться на положительный исход”. С этими словами он взял несколько стеклянных шаров и начал вращать ими перед моими глазами. Передо мной все поплыло, но голос врача я слышала: “Сейчас вы спокойны и сосредоточены. Говорите, что видите перед глазами?” Мелькающие шары словно растворились, и мне открылась такая картина: я закрываю ключом какую-то дверь и поворачиваюсь идти к лифтовой кабине. В следующий момент отчетливо увидела молодого человека явно южной национальности. Внезапно чувствую жар и сильную пульсацию в голове. И закричала, как резаная! От своего же крика я и пришла в себя. И обо всем, что видела, рассказала гипнотизеру. Он в свою очередь сделал вывод: “Виной всему – тот молодой человек. Он явно что-то с вами сделал нехорошее, раз вы потеряли память”. Описать его внешность мне не составило никакого труда, поскольку только что воскресила из подсознания его образ. К расследованию подключилась и милиция, сотрудникам которой я дала подробное описание того человека у лифта. Были также опрошены все соседи, которых, конечно, я тоже не помнила. А лечение было продолжено. Применялись различные препараты, усиливающие мозговое кровообращение, которые вводились внутривенно. Иногда всплывали какие-то смутные фрагменты каких-то событий, но эти воспоминания были больше похожи на неясные образы из плохо запомнившегося сна. 

И даже на десятый день по-прежнему не испытывала никаких родственных чувств к сыну и мужу, хотя и вернулась в квартиру. Мне показывали фотоальбомы, на которых, несомненно, была запечатлена я. Но даже фотографии, увы, ни о чем не могли мне сказать, что-то напомнить… Ко мне домой временами в гости приходили коллеги по работе, так как меня вынуждены были уволить по состоянию здоровья. Они также рассказывали мне, как я работала и вообще всегда была душой коллектива. 

На двенадцатые сутки стало понятно, что все равно ничего вспомнить не смогу. Тем временем по фотороботу милиция напала на след некоего Армена Саркисяна. Якобы его видели жильцы нашего подъезда незадолго до случившегося. Это был житель Армении, без определенного места жительства, типичный гастарбайтер, каких полным-полно теперь в наших городах. Когда мне принесли его фото, сопоставив его с тем образом, который мне удалось воспроизвести под гипнозом, уже убедилась – это он! 

Сеансы гипноза продолжались, иногда удавалось вспомнить даже целое событие. Это случилось 21 июня, ровно через две недели после наступившей амнезии. Во время лечения увидела себя возле школы с мальчуганом, своим собственным сыном! Была торжественная линейка перед началом учебного года, 1 сентября. Врач был несказанно доволен: “Это уже великолепно! Вероятность выздоровления теперь значительно увеличилась. Анна, все будет у вас хорошо!”. Пришла домой, и мои домочадцы были очень обрадованы тем, что мне удалось вспомнить целый эпизод из жизни до амнезии. 

Однако муж и сын все равно мне еще не казались близкими людьми. Я держалась с ними, соблюдая некоторую дистанцию. Была вежлива, старалась изображать из себя хотя бы знакомую, но не могла с ними быть ближе, чем есть. 

Прошло почти два месяца. В конце июля шла на очередной сеанс выздоровления, и вдруг, не дойдя до клиники примерно метров ста, внезапно услышала голос позади себя: “Стойтэ, а то стрэлять буду!”. Вся душа ушла в пятки, но старалась держаться и не выдавать охватившего меня страха. Обернувшись, увидела… Армена Саркисяна! Его глаза горели хищным блеском. Этот человек был явно не в себе. “Ты науськала на меня ментов? Отвэчай, зараза!”, - рыкнул он. “Я вас не знаю, пустите меня, мне нужно к врачу”, - как можно спокойнее и вежливее сказала я, хотя в душе творился хаос. “Нэт, дэтка, нэ уйдешь тэперь от меня”, - пророкотал его густой бас. “Пустите, я опаздываю. Мне некогда слушать ваш бред!”, - возразила уже решительнее и смелее и попыталась пройти мимо него, но тут почувствовала острую боль в солнечном сплетении. “Ты эще будэшь сопротивлятса? А ну – живо в машину!”, - тут он схватил меня одной рукой, а другой достал из кармана брюк пистолет и приставил его к моему горлу. “Я буду кричать!”, - заявила своему мучителю. “Эсли крыкнэшь – тэбэ каюк!”, - прорычал он на ломанном русском и заржал. “На помощь!”, - успела все-таки крикнуть я, после чего меня этот тип грубо затолкал в машину и на бешеной скорости понесся по улицам Москвы. У меня был мобильник в сумочке, но этот мерзавец успел докопаться до него и вывел из строя сотовый. Я плакала от бессилия, невозможности вырваться от этого преступника. “Чэго рэвешь? Сэйчас я здэлаю тэбэ приятноэ!” “Что он собирается сделать?!”, - с ужасом в мыслях спросила себя саму. В окнах автомашины уже мелькали окраины столицы, мы оказались в лесной местности. Автомобиль резко затормозил. Этот негодяй вытащил меня из машины и поволок вглубь леса. “Я тэбя отпушчу! Но пры одном условии: ты ныкого нэ видэла, и про мэня – ны звука, поняла?! Иначе…” Тут подонок вдруг стал раздеваться. Я все поняла мгновенно. “Что ты хочешь сделать, скотина?!”, - закричала я, и тут же вскочила и побежала. Он помчался за мной. Послышались выстрелы. Но стрелял преследователь, видимо, вверх, стараясь посеять во мне панику и сломить сопротивление. Спасалась бегством, однако, недолго, быстро выдохнувшись. А этот противный тип начал сыпать своими пошлостями, от которых просто тошнило. “Матерь Божья, помоги мне”, - вдруг взмолилась я. И… мой мучитель внезапно схватился за сердце и, закачавшись, упал. 

Обрадовавшись, что избавилась чудесным образом от этого типа, я вскочила и снова побежала, но уже в противоположную сторону, к дороге. Когда выбежала из леса, увидела тот самый автомобиль, на котором Саркисян похитил меня. И вдруг приняла решение - сесть за руль и ехать домой. И, хотя не помнила того обстоятельства – водила ли я до потери памяти машину – повернула ключ зажигания и поехала обратно в Москву. Немало удивившись способности водить автомобиль, примчалась через полчаса домой. 

Вечером с работы вернулись сын и муж. Все им подробно рассказала, после чего они позвонили в милицию, и я все подробно рассказала милиционерам. Они поехали в ту местность, куда днем завез, похитив меня, Саркисян. Его нашли мертвым в лесу, было установлено, что он умер от внезапного инфаркта миокарда. Но нам от этого легче не становилось: по-прежнему ничего нельзя вспомнить из моей жизни до потери памяти...

На следующие сутки, извинившись перед гипнотизером за неявку накануне, продолжила курс воскресения памяти. В результате вспомнилась вдруг часть событий из детства: я в каком-то поселке кормлю кур, и женщина кричит: “Аннушка, сходи, пожалуйста, за хлебушком, а то у меня ноги болят”. Это была моя мама. Я даже сумела воспроизвести ее имя и отчество: Екатерина Романовна. Смутно вспомнился и отец. Но вот были ли у меня братья или сестры, вспомнить не удалось. После этого сеанса, придя домой, стала расспрашивать сына. Он рассказал, что мои родители живут во Владимирской области в селе Макарово. Оба живы до сих пор и отец, и мать. Но им, чтобы не волновать ничего из того, что было со мной, не стали рассказывать, будто все нормально. Подтвердилось в точности, что мать зовут Екатерина Романовна, а вот имя и отчество отца Василий Иванович. Сына и мужа приободрил тот факт, что мне вспомнилось имя и отчество матери. 

В этот вечер я заснула поздно, никак было не уснуть от тщетных попыток вспомнить все остальное и вернуться к прежней жизни. А ночью мне приснился сон: вижу отца, и он говорит: “Дочка, почему ты нам так долго не звонишь? Мы уже с матерью испереживались за тебя”. Я все ему рассказала. “А я недавно видел во сне, что ты у лифта потеряла сознание”, - вдруг говорит мой отец. “Вот видишь, телепатия сработала, не иначе”, - ответила я родителю. Там, во сне, похоже, все помнила “от” и “до”, что называется...

Проснувшись, рассказала сон сыну. Он в очередной раз только порадовался: “Скоро все восстановится, вот увидишь”. Мне по прежнему было немного не по себе от его обращения на “ты”. Но постепенно привыкла. И мне временами даже казалось, что все нормально, и вроде бы даже проснулось материнское чувство по отношению к Андрею, чему он был несказанно рад. Но мужа я по-прежнему сторонилась, однако он был терпеливым человеком и все прекрасно понимал. 

Прошло еще несколько дней. Был выходной, муж с сыном уехали на грибную охоту, за город. А я осталась одна дома. И решилась позвонить родителям. Номер телефона нашла в записной книжке. На том конце провода послышался голос матери: “Алло! Дочка, как я рада, что ты позвонила. Мы уже обо всем знаем. Не горюй – память восстановится, мы с отцом уверены в этом и не сомневаемся ни на грамм”. Я ей рассказала о продвижении лечения. Факт воспоминания из детства ее очень обрадовал: она тоже вспомнила тот момент, когда посылала меня когда- то в магазин за хлебом из-за того, что у нее действительно, ни с того, ни с сего разболелись ноги. Затем говорил отец. Он пытался вызвать во мне какие-то новые воспоминания, но тщетно. Из его рассказа я узнала, что в школе училась на “4” и “5”, была для всех учеников примером. Трудолюбива была и дома, оказывая значительную помощь родителям по дому и огороду. Но долго я разговаривать не могла: звонки межобластного значения тарифицировались весьма дорого. 

После разговора я стала искать – чем бы мне заняться, пока сына и мужа нет дома. Вдруг мой взор упал на какую-то видеокассету, которая лежала на полке книжного шкафа. “Интересно, что там на ней запечатлено?”, - заинтригованно подумала я. Вставив ее в видеомагнитофон, увидела… себя саму, скорее всего, до потери памяти. Там я была на природе с мужем и сыном. На улице было лето, и мы жарили шашлыки. Я смотрела на себя саму и удивлялась – сколько во мне нежности и любви к родным для меня людям, которые теперь вдруг стали для меня незнакомыми. И тут вдруг неожиданно, во время просмотра видеозаписи, раздался взрыв на улице и дальше – темнота... 

Очнулась я все в том же Склифе, и вдруг вспомнила: я ведь только что уходила на работу, запирая дверь ключом, после чего возле лифта отключилась. Сын вбежал в палату с криком: “Слава Богу, ты жива!” Я, разрыдавшись, бросилась ему на шею, обняла и стала гладить его по голове. Сын некоторое время потрясенно смотрел на меня в замешательстве, а потом вдруг произнес: “Я понял, к тебе вернулась память!” В свою очередь я не понимала: “Какая память, я ведь и не думала ее терять!” Тут сын мне рассказал, что происходило со мной все дни после потери сознания у лифта. Удивительно, но я совершенно ничего не могла вспомнить о том периоде беспамятства... Через несколько минут прибежал в Склиф и мой муж, немало удивленный, когда я повисла у него на шее и стала целовать его: “Аннушка, неужели…” “Да, все в порядке, любимый, видимо, я так переволновалась, что потеряла сознание у лифта…”, - успокоила я его. Но и муж начал мне рассказывать, что со мной была амнезия. Но вот удивительное дело: я совсем не помнила этих дней! 

Мной занялись врачи, и был сделан вывод: в результате сильного испуга во время взрыва на улице, память вернулась. Через сутки меня восстановили на работе, и я без затруднений общалась с коллегами по работе, немало удивившись, что они меня почти три месяца не видели. А взрыв на улице, в результате которого я снова стала прежней Анной, оказался террористическим актом: возле станции метро «Рижская» шахидка привела в действие взрывное устройство, которое унесло на тот Свет целых 9 ни в чем не повинных жизней...